Жанна Баллод, профессор южнокорейского университета Согён, русист, востоковед, рассказала Московскому Дому соотечественника об особенностях преподавания русского языка в Республике Корее, плюсах и минусах дистанционной формы работы и жизни русской общины в условиях пандемии.
— Жанна, насколько востребован русский язык в Южной Корее?
— Вопрос очень неоднозначен. Я не могу сказать, что русский является очень востребованным, до сих пор он считается редким и экзотическим языком. У нас сложилась такая парадоксальная ситуация — с одной стороны, Россия считается страной-соседом (Южная Корея рассматривает весь Корейский полуостров как свою территорию, и рано или поздно эти страны объединятся), но плохо знакомым соседом.
Русский язык преподается в 16 высших учебных заведениях. И кажется, это много, но ведь всего в Южной Корее примерно 250 университетов. И в последние 5 лет массово закрываются кафедры русского языка.
— Почему же так происходит?
— Дело в том, во-первых, корейцы до сих пор плохо знакомы с Россией. Предметы, связанные с русской культурой, мало преподаются в школе, поэтому после окончания школы Россия для них остается чем-то далеким и непонятным: леса да Сибирская магистраль.
Во-вторых, мало деловых контактов. Бизнес активно развивался, наверное, в начале 2000-х годов. А в последние 5 лет был нанесен сильный удар по среднему бизнесу и соответственно сократилось число рабочих мест. Собственно, и интерес к языку стал падать.
С другой стороны, не все так печально. Уже в течение 2-3 х лет с нами активно сотрудничает Дальний Восток России. Особенно туризм. Насколько я знаю, согласно статистике, только за одно лето 200 тысяч южнокорейских туристов побывало во Владивостоке. Когда я разговариваю со школьниками, всегда находятся те, кто побывал там.
Да и выпускники с русским языком востребованы и находят работу. Но проблема, повторюсь, в нехватке деловых контактов между Россией и Южной Кореей.
— Ваш опыт преподавания 12 лет — это немало. С какими проблемами в преподавании русского языка в Корее вы столкнулись?
— Проблем с преподаванием я не вижу. В Корее, мне кажется, довольно хорошо развивается система высшего образования. За 10 лет намного все поменялось и идет вперед.
Преподавание здесь состоит из трех элементов. Первое — это компетенция преподавателей. С этим проблем нет. 10-15 лет назад у нас были проблемы, потому что первое поколение преподавателей-русистов не имело возможность учиться в России и они изучали русский язык в… Америке. А сейчас на «арену» вышло новое поколение корейских преподавателей, у которых уже много возможностей обучаться именно в России. То есть с этим проблем уже нет .
Второе – это учебники. В этой области тоже за последние, наверное, 2-3 года произошло много изменений, например, активно развиваются российские порталы по этому направлению, меняются учебники.
Множество электронных площадок, приложений. К примеру, нельзя не вспомнить портал Государственного Института русского языка им. Пушкина
И третий компонент – это студенты. Это, наверное, самый сложный элемент преподавания. Конечно, корейские студенты отличаются от русских, и к ним нужен особый подход. Необходимо понимать, что они ожидают от преподавателя. Я хочу отметить, пожалуй, низкую компетенцию студентов, которые поступают в ВУЗ именно на русистику. Опять же, они очень мало знают о России — студенты первого курса, которые поступили, чтобы стать фактически в числе прочего специалистами по России, кроме Пушкина никого не знают. Да, Толстой, Пушкин, Достоевский – это все ключевые фигуры, которые им знакомы. Но больше ни одного русского имени они не знают.
Поэтому первый год мы им даем язык, а на второй год нам необходимо дать им культурную базу с нуля.
Конечно, не все студенты такие. Есть те, кто больше знает историю, литературу. А в целом студенты очень искренние, они «загораются» русским языком и им очень нравится Россия, они многого добиваются.
— Вы наверняка интересовались, а почему все-таки они решили учить русский язык?
— Более того, каждый год на первом курсе я провожу анкетирование и задаю собственно данный вопрос. Большинству студентов русский язык интересен, как средство продвижения в карьере. Помните, я говорила, что русский язык считается у нас редким? Так вот как раз поэтому у них будет больше шансов найти интересную работу.
С русским языком в Южной Корее есть большая вероятность найти рабочие места в области авиации, туризма.
Собственно поэтому у нас больше мальчиков на факультете.
Если в российских ВУЗах корейский изучают сплошь девочки, которые увлечены корейской музыкой K-pop, то у нас — мальчики, которые хотят служить в армии, заниматься торговлей и логистикой. Есть студенты, которым нравится русская литература. И хотелось бы отметить, что нам, к сожалению, не хватает встреч с русской культурой. Студенты инстинктивно чувствуют, что это что-то новое и другое. Их привлекают русские фильмы, русские книги, но культурный контакт между Южной Кореей и Россией очень ограниченный. Да, каждый год у нас проходят гастроли Большого театра, к нам приезжают лучшие оперные певцы. Но проблема в том, что студенты не ходят на такие мероприятия. У нас это как бы считается мероприятиями для «богемы». Очень не хватает выставок. Давно не приезжали выставки Третьяковской галереи, Эрмитажа.
А ведь наши студенты с очень большим интересом смотрят презентации, участвуют в виртуальных прогулках по российским музеям, с удовольствием сами едут в Санкт- Петербург и Москву.
В этом году мы отмечаем 30-летие дипломатических отношений между Южной Кореей и Россией, и конечно, мы очень огорчены этой ситуацией с коронавирусом. На этот год было запланировано много мероприятий по культурному обмену, международная книжная выставка. Хотели пригласить писателей, провести фестиваль русского кино. Но будем надеяться, что сможем осуществить эти планы чуть позже.
— В связи с эпидемией COVID-19, многие учебные заведения перешли на дистанционную форму работы. Такой формат работы до сих пор вызывает дискуссии. А как вы работаете на карантине? И как изменилась жизнь русской общины?
— Южнокорейские университеты тоже перешли на дистанционное образование. Первые несколько недель были довольно хаотичны. Необходимо было полностью поменять форму преподавания, и где-то через 2-3 недели мы вошли в рабочий режим и со студентами, и с преподавателями.
Конечно личного общения не хватает. Мои предметы подразумевают личное общение со студентами. Мы активно используем различные программы: тот же «Zoom», создаем видео-контент. В принципе, мы с преподавателями рассматриваем это как изучение чего-то нового.
Студенты привыкли. Они сами отвечают за свой график. У них появилось свободное время на просмотр фильмов и чтение книг. В принципе, мне кажется в этой ситуации есть свои плюсы и свои минусы.
По поводу русской общины. В Южной Корее проживает русскоязычных примерно 100-120 тысяч, но большинство из них являются этническими корейцами. А россиян не так много, может 10-20 тысяч. Наш КСОРС проводит регулярно общественные мероприятия, особенно много приходится на апрель-июнь. Это 9 мая, Масленица, день рождения А.С. Пушкина, День России, День славянской письменности и культуры. ежегодный благотворительный концерт в помощь детям соотечественников, проходящим лечение в Корее. Ежегодно делаем благоворительный концерт в помощь детям соотечественников, проходящих лечение в Корее. В этом году все пришлось отменить. Но мы нашли новый формат.
Благодаря сотрудничеству с Московским Домом соотечественника были организованы замечательные веб-семинары. Мы встречались с сотрудником музея Н.В. Гоголя Олегом Робиновым, слушали лекцию про художника Малевича искусствоведа Армена Апресяна, лекцию про работу московского метро в годы войны и про необычные московские здания. Лекции были для русских школьников.
Отдельно хочу сказать, что у нас есть такой контингент, как русскоязычные школьники. Их очень много. С одной стороны, это дети этнических корейцев из СНГ: Киргизия, Казахстан, Узбекистан. Их семьи переезжают в Южную Корею на постоянное место жительства. Или они как этнические корейцы могут получить визу и определенное количество лет работать в Южной Корее. Для таких детей корейский язык не является родным, поэтому дети в средней школе испытывают очень много проблем или они учатся в русских школах. В Корее 9 русских школ, они небольшие, максимум 10 человек в классе. Дети ограничены в общении, поэтому большинство из них идут учиться в корейские школы, из-за чего и существует проблема поддержки русского языка. И эти веб-семинары нам очень помогают. Мы приглашаем на них старшеклассников. И далее продолжим развивать серии веб-семинаров. Стоит упомянуть, что данный проект у нас организовала председатель КСОРС Елена Касимова. Ну что же, будем и дальше искать новые формы взаимодействия.
— Буквально недавно в сети обнародовали новость о второй волне эпидемии в Южной Корее. Поделитесь, насколько это соответствует реальности?
— В начале мая в Южной Корее была радостная атмосфера, несколько дней подряд не было ни одного пациента. Правительство пошло на попятную, разрешило начать работать школам, университетам. Мы уже готовились к проведению в живую лекций, назначили даже дату студентам — 1 мая, и где-то через неделю перед майскими праздниками вдруг обнаружились новые пациенты. Оказалось, что как только наступило послабление, молодые люди, уставшие от ограничения, бросились встречаться, пошли в клубы, и вирус снова начал распространяться, именно в среде молодежи.
С другой стороны, Правительство было к этому готово, потому что вирус такой специфический и полностью его подавить нельзя. Мы не настроены пессимистично, за несколько месяцев Правительство разработало очень хорошую систему отслеживания. Все контакты молодых людей, которые были в местах заражения, отслежены, и они были приглашены на тестирование. В общем Правительство предпринимает активные меры. И на 16 мая, согласно статистическим данным, было всего 19 новых заболевших, из них 9 человек приехали из-за границы. Я думаю, что вторую волну нам удастся погасить такими активными мерами. Но расслабляться нельзя, покуда вакцина не будет найдена. Вот этот опыт показал, что пока рано возвращаться к привычному образу жизни.
Беседовала Юлия Тришина